Неточные совпадения
Эта очистительная
критика ставит очень
серьезную и глубокую религиозно-метафизическую проблему.
Хотя Пущин, как отмечает исследователь творчества Кюхельбекера, Ю. Н. Тынянов, был «трезвым и ясным лицейским
критиком», он до конца жизни не сумел отрешиться от усвоенного в лицейские годы иронического отношения к этому талантливому поэту,
серьезному, глубоко образованному мыслителю.
Если
критик находит, что публика заблуждается в своей симпатии к автору, который оказывается преступником против его теории, то он должен был начать с защиты этой теории и с
серьезных доказательств того, что уклонения от нее — не могут быть хороши.
Понятно, что здесь уже нельзя было отделаться более или менее блестящими репликами, а надо было приступить к
серьезному пересмотру оснований, на которых утверждался
критик в своих приговорах.
А шутки в сторону, — продолжала она как бы более
серьезным тоном, — скажите мне, был ли из русских князей хоть один настоящим образом великий человек, великий полководец, великий поэт, ученый, великий
критик, публицист?..
Из всего этого можно уже видеть, что статьям, печатавшимся в «Собеседнике» под этим названием, совсем нельзя придавать значения
серьезной сатиры, как хотели некоторые
критики.
— Да вы с
критикой согласны? Ну а ее-то у него и нет. Какая же
критика при односторонности взгляда? Это в некоторых теперешних светских журналах ведется подобная
критика, так ведь guod licet bovi, non licet Jovi, что приличествует быку, то не приличествует Юпитеру. Нет, вы Ламене почитайте. Он хоть нашего брата пробирает, христианство, а он лучше, последовательней Фейербаха понимает. Христианство — это-с ведь дело слишком
серьезное и великое: его не повалить.
Но я не метил в революционеры и не уходил еще в вопросы социальные, не увлекался теориями западных искателей общественного Эльдорадо: Фурье, Кабе, Пьера Леру, Анфантена; не останавливался еще с более
серьезным интересом на
критике Прудона.
После смерти Лядовой опереточной примадонной была Кронеберг, из второстепенных актрис Московского Малого театра, из которой вышла великолепная"Прекрасная Елена". У ней оказалось приятное mezzo-сопрано, эффектность, пластика и прекрасная сценичная наружность. Петербург так ею увлекался, что даже строгие музыкальные
критики, вроде Владимира Стасова, ходили ее смотреть и слушать и писали о ней
серьезные статьи.
Эдельсон был очень
серьезный, начитанный и чуткий литературный
критик, и явись он в настоящее время, никто бы ему не поставил в вину его направления. Но он вовсе не замыкался в область одной эстетики. По университетскому образованию он имел сведения и по естественным наукам, и по вопросам политическим, и некоторые его статьи, написанные, как всегда, по собственной инициативе, касались разных вопросов, далеких от чисто эстетической сферы.
После того прошло добрых два года, и в этот период я ни разу не приступал к какой-нибудь
серьезной"пробе пера". Мысль изменить научной дороге еще не дозрела. Но в эти же годы чтение поэтов, романистов,
критиков, особенно тогдашних русских журналов, продолжительные беседы и совместная работа с С.Ф.Уваровым, поездки в Россию в обе столицы. Нижний и деревню — все это поддерживало работу"под порогом сознания", по знаменитой фразе психофизика Фехнера.
Они привлекали публику к
серьезным музыкальным наслаждениям и в
критике дружно ратовали за свое credo.
И даже то, что они толкаются, не обращая на тебя особенного внимания, как и ты на них, становится таким
серьезным и важным, что всякая
критика и вопросы невольно умолкают, и трепет обнимает душу.